Психиатрия может лишиться своего главного аргумента

В ближайшее время психиатрическое сообщество ждет настоящий сейсмический сдвиг. Такой тревожный прогноз связан с представлением Американской психиатрической ассоциации очередной редакции «Руководства по диагностике и статистике психических расстройств» DSM-5. DSM был включен в «Международный классификатор болезней» в середине прошлого века, и до сих пор являлся «Библией» психиатрии по всему Миру.

8 мая 2013 интернет журнал Forbs опубликовал отношение Томаса Инсела, директора Национального института психического здоровья, к обновленной версии DSM:

«Мы не можем более использовать DSM, как «золотой стандарт» для диагностики пациентов в научных исследованиях. Хотя он и был написан, как «Библия» для врачей, это, в лучшем случае словарь, создающий набор ярлыков и определений».

По его словам каждое из изданий было «надежно» тем, что устанавливало для врачей использование одинаковых терминов одинаковым способом, но слабым местом всегда была недостаточная обоснованность:

«В отличие от наших определений ишемической болезни сердца, лимфомы, или СПИДа, диагнозы в DSM основаны на консенсусе (согласии) о группах клинических симптомов, без каких-либо объективных лабораторных измерений. В других областях медицины это было бы равносильно созданию диагностических систем, основанных на характере боли в груди или силе лихорадки».

Открыто поставив под сомнение объективность DSM, как источник данных о психических заболеваниях и способах их лечения, Томас Инсел вызвал бурную реакцию журналистов, врачей и общественности. И это вполне обосновано, ибо никакого другого руководства в психиатрии не существует.

Впервые DSM был принят в 1952 году как нозологическая* система, то есть такая, которая отвечает на главные вопросы – что такое болезнь, чем она отличается от здоровья, каковы причины и механизмы развития болезни, выздоровления или смерти. Включает в себя семь основных понятий, принятых в любой другой области медицины:

1) учение о причине возникновения болезней;
2) механизмы возникновения и развития болезни;
3) морфологические (относящийся к внешнему виду и строению) изменения, возникающие при развитии болезней;
4) учение о номенклатуре и классификации болезней;
5) теория диагноза, то есть идентификация болезней;
6) учение об изменчивости болезней под влиянием различных факторов;
7) врачебные ошибки и ятрогении – болезни и патологические состояния, вызванные действием медицинского персонала.

Существующее же «Руководство по диагностике и статистике» попадает в категорию «нозологическое» лишь по пунктам 4 и 7, который тщательно скрывается и замалчивается, что вызывает обоснованную критику со стороны ученого мира.

Аллен Фрэнсис, профессор психиатрии, работавший над предыдущими выпусками, публично осуждал путь создания DSM-5, и считал хорошим решением отказаться от такого метода борьбы за право психиатрических проектов получать правительственные деньги:

«Наш совет экспертов упорно старался соблюсти консервативность и тщательность, но тем не менее, непреднамеренно сделал свой вклад в три фальшивые «эпидемии» — синдрома дефицита внимания, аутизма и биполярного расстройства. Очевидно, что наша сеть оказалась раскинута слишком широко, и она захватила множество «пациентов», которым скорее всего было бы намного лучше, если бы они никогда не попадали в систему психиатрической помощи».

Одним из оснований для недовольства DSM-5 стало также то, что при такой методике диагностирования последние два десятилетия психиатрических исследований были полны громадных разочарований. Это не привело к разработке новых психиатрических препаратов и стало причиной самого большого отступления фармацевтических фирм или отказа от психиатрической области вообще.

Большое исследование антидепрессантов показало, что лишь треть пациентов избавилась от симптомов. Применение других препаратов к остальным двум третям ухудшило состояние или не дало результатов. Исследование препаратов для лечения шизофрении обнаружило, что практически все пациенты и доктора приняли решение три четверти времени переключиться на другое лечение из-за трудностей с использованием этих лекарств.

Джеффри Либерман, профессор психиатрии Колумбийского университета, не отрицает DSM в нынешней форме. Но он активный сторонник того, что психиатрия должна базироваться на биологии, а не на поведении:

«DSM – это прошлое, и сейчас – настоящее. Но у него нет будущего. В будущем это должно быть или улучшено или заменено набором диагностических критериев базирующихся на физиологических и лабораторных исследованиях. Это может целиком изменить картину диагностики».

Украинская психиатрия не имеет ни подобного финансирования, ни таких исследовательских возможностей. Но есть положительный опыт частных клиник Италии, Швеции, Швейцарии, с гуманным отношением к пациентам. Где улучшения и излечение достигаются за счет точного диагностирования биологических нарушений, отказа от обширного применения психотропных препаратов и лечения известных, поддающихся лабораторным анализам внутренних патологий. Такие прецеденты дают надежду.

Судя по приведенным высказываниям ведущих ученых, именно за таким подходом к душевному здоровью и есть будущее. Государству необходимо пересмотреть нынешний подход к психическим болезням и провести необходимые реформы в этой области здравоохранения.

С использованием материалов Forbs http://www.forbes.com/sites/matthewherper/2013/05/08/why-psychiatrys-seismic-shift-will-happen-slowly/